Они подписали контракт на двадцать лет на поставку Россией Китаю 300 млн тонн нефти общей ценой 100 млрд. дол.

Вчера в Кремле глава КНР Ху Цзиньтао и президент Дмитрий Медведев подписали совершенно эпохальное соглашение. Они подписали контракт на двадцать лет на поставку Россией Китаю 300 млн тонн нефти общей ценой 100 млрд. дол. Учитывая, что в тонне нефти 5,7 баррелей, это означает, что Россия в течение двадцати лет будет поставлять Китаю нефть по цене 57 дол. за баррель. Это означает, что Россия отныне – сырьевой придаток Китая.

Президент Медведев справедливо назвал этот контракт сделкой века, а также выдвинул предложение отменить доллар как мировую валюту. В ответ Ху Цзиньтао сердечно поблагодарил Россию за помощь во время ликвидации последствий землетрясения в Сычуани. Насчет доллара глава КНР промолчал, тем более что контракт китайцы предусмотрительно деноминировали в долларах.

57 долларов за баррель – это та цена, которую первый вице-премьер Игорь Сечин публично объявил «справедливой». Теперь мы знаем, что такое справедливая цена – это цена, по которой Россия продает нефть Китаю.

Для того, чтобы продавать эту нефть, надо построить нефтепровод в Китай – ВСТО. Нефтепровод до Дацина, который хотел строить ЮКОС, стоил по плану около 4 млрд. дол. Заявленная в марте 2008-го года общая стоимость ВСТО – 29 млрд. дол. При таком положении дел транспортировка нефти по этому нефтепроводу будет окупаться при цене нефти свыше 80 дол. за баррель. Мы подписали по 57.

Когда государство продает что-то себе в убыток, это не является ни случайностью, ни геополитикой. Это является совершенно другим, конкретным поступком, за который, кстати, в Китае дают «вышку».

Если Кремль планирует впечатлить Запад контрактом, по которому мы будем нести несколько миллиардов долларов убытков в год, то Запад, конечно, будет впечатлен. Но не совсем в том смысле, на который надеялись в Кремле.

Если Кремль считает, что некоторых нефтетрейдеров, через которых государство продает нефть, могут на Западе взять за задницу, поэтому удобней решать такие вопросы с китайцами – это верно только до поры до времени.

Если что и можно сказать после этого контракта — это то, что потеря Дальнего Востока стала неизбежной. Просто потому, что с левой стороны Амура стоит скособочившийся Благовещенск, а напротив него — растут небоскребы Хэйхэ. Просто потому, что Кремль добивает Дальний Восток, запрещая то экспорт леса-кругляка, то импорт иномарок, а Китай считает, что обогащение бизнесменов есть национальная задача. Совершенно не исключен в обозримом будущем серьезнейший конфликт с Китаем — когда Кремль, сообразив, что он надел на себя нефтегазовую удавку, начнет, по обыкновению, плеваться, лягаться и устраивать «газовые» или «молочные» войны, тем самым только глубже затягивая удавку на шее.

Нетрудно заметить, что стратегия Кремля по отношению к Китаю полностью повторяет то, что делал бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский. С одной только разницей.

Если вы строите нефтепровод за 4 млрд. дол, осваиваете месторождения и продаете нефть по рыночной цене — это означает создание мощнейшего экономического района в Восточной Сибири, района, где происходит рыночная диффузия России и Китая так, что экономика обеих стран оказывается спаяна, как сиамские близнецы, и война между Россией и Китаем автоматически становится невозможной, потому что принесет обеим сторонам слишком много ущерба.

Если вы строите самый дорогой в мире нефтепровод за 29 млрд. дол., если вы заключаете контракты в убыток государству (а прибыль – кому?), если ваша деятельность по освоению месторождений Восточной Сибири при этом сводится к отъему лицензий у добитого ЮКОСа — то потеря этих территорий — не обязательно в ходе войны — автоматически становится неотвратимой.